В этой рубрике мы будем публиковать реальные истории, написанные некоторыми нашими ребятами, в рамках заданий, включённых в программу реабилитации наших центров. Публикуются они с согласия авторов. Анонимно. Текст, практически, буквален и местами очень эмоционально окрашен, содержит элементы специфической лексики.
Задание: Дно.
Дно… Не знаю, что писать на эту тему… Сложно сказать. У каждого своё дно — у кого-то донышко, а у кого-то днище. Я не могу сказать, что свою чашу дерьма я выхлебал до дна. Хотя и были в моём употреблении и достаточно мерзкие моменты, за которые еще предстоит ответить. Но в то время эти моменты мне казались нормальными, а моё поведение в этих ситуациях очевидным. Даже когда я подсадил на кокаин свою двоюродную сестру, растлил её и запустил по рукам своих соупотребителей и барыг, органично вписывалось в мою модель поведения в 2010 году. Я тогда плотно торчал на героине и кокаине. И как мне тогда показалось. Она сама была не против потусоваться со мной.
Эти долбанные картинки, как слайды вспыхивают в моём мозгу, отравленном всевозможными препаратами… за это тоже придется ответить, рано или поздно. Но моё дно-это бесконечное одиночество, разбавленное время от времени шлюхами и наркоманками, готовыми за укол убраться в моей берлоге, постирать мои вещи и исполнить мои более пикантные желания. Я тогда остался один… Совсем один. Маме и брату не звонил. Друг, который всегда поддерживал меня и на свободе, и в неволе, оставил меня один на один с моей болезнью. Деньги, которые я откладывал, лежали в сейфе в офисе. Я забрал их и сразу взял 25 грамм метадона. Целый месяц я сидел в пустой квартире. Выходил, чтоб только купить сигарет. Сначала мне даже нравилось моё одиночество. Телефон отключен. Наркоты-валом!!! Я травился как собака! Утро начиналось с укола, потом укол днем и укол вечером. Через пару недель я перестал понимать какое время суток на улице. Был ноябрь. И утро мало чем отличалось от вечера. Я бродил по квартире, как медведь-шатун… И только горка метадона призывно посверкивала кристаллами, а моя болезнь нежно шептала мне: «Смотри как здорово! Нам никто не нужен… Пошли они все со своими советами! Ты уже взрослый мальчик и сам можешь решать, как тебе жить. Мы же так мечтали об этом». Я перестал следить за собой. Грязная голова и борода нереально чесались. Моя постель была похожа на свалку… Какие-то крошки, пепел от сигарет, шприцы. Постельное белье воняло моим же потом, в добавок ко всему прожженные «засечки», как будто в него выстрелили дробью. В душ не хотелось… а зачем? Всё равно никого не жду… Горка метадона уменьшалась. В качестве заначки у меня были деньги на «пластике». Через три недели кончился «мёд»… Надо было выходить из подполья. Наступила зима.
Я смотрел с балкона 12-го этажа на улицу Горького и ждал барыгу. Непонятно почему, но я волновался. Это был первый человек за три недели в моей квартире. Я так обрадовался ему, что чуть не расплакался. Я перекинул ему деньги, и он засобирался, а не мог наговориться с ним. Нёс ему какую-то сопливую «ботву», а он смотрел на меня с явно скучающим видом. Да пошел ты, йопта!!!! Опять один… В ушах звон от этой поганой тишины! Упал на кровать и только тогда увидел в отражении зеркального потолка бородатого обросшего мужика с рыбьими водянистыми глазами. Это я? Ну и рожа… Сделался. Усилием воли заставил себя пойти в ванную. Было тошно смотреть на своё отражение: обрюзгший, сиськи как у старика, опухшие руки… Вокруг глаз с зауженными зрачками залегли тени, седая и дикая борода состарила меня лет на 10. Залез в ванну, закурил, развезло нормально. Очнулся уже в холодной воде от того, что замерз. В воде плавал «бычок». Пять часов я прокипел в ванне. Тогда пришла в голову мысль, что если я подохну, то даже никто и не хватится. А что? Может самому прекратить это мучение? А как же мама? А брат? Друг? Нет. Надо выбираться из этого «склепа». Оделся и выполз на улицу.
Морозный воздух немного взбодрил меня, и я зашагал в сторону Покровки. Снег хрустел под ногами, он очень был похож на метадон. Выйдя на Покровку и увидев столько людей, я как бездомная собака заглядывал в лица прохожих, в надежде встретить хоть кого-нибудь из знакомых, чтоб просто услышать в ответ на своё приветствие одно единственное слово: «Привет». Тщетно… Я брёл в сторону площади Минина. Зашел в магазин за сигаретами. Вид наверно у меня был подозрительный, так как ко мне сразу же «приклеился» охранник. Взбесил меня, козел!!! «Чё ты лазаешь за мной, гандила??!» Так никого и не встретив, побрел в опостылевшую квартиру. Одиночество… будь оно проклято!!! И только шепот в голове: «Да никому ты не нужен… Угомонись». В лифте встретил соседа с 10-го этажа, он ехал с сыном. Мальчишке было лет пять. В отражении зеркала лифта я заметил, что малыш смотрит на меня не отрываясь. Я улыбнулся ему, а он спрятался за отца. Мдаааа… Вид у меня и правда так себе: из-под капюшона смотрят полуприкрытые блестящие глаза, бородатая физиономия явно не внушает доверия. Да плевать я хотел!!! Я знаю, кто я! Опять эти стены… Время приближалось к вечернему уколу.
Сколько я могу еще так прозябать? Может двинуть к мамке? Тогда надо хотя бы протрезветь. А трезветь не хотелось… Ну куда я поеду больнущий? Я сидел одетый на кухне и не мог решиться набрать маме. Какая-то гребанная безысходность! Я не могу без метадона, но и с ним не лучше. Набрал маме и услышал родной голос. Предательский комок в горле и слёзы, разделившие на три части моё лицо, не давали произнести ни слова. И только когда мама спросила: «Сынок, это ты?», я взорвался в трубку рыданием. Столько хотел сказать ей и разом забыл все слова. Кое-как промычал в трубку, что я сейчас приеду. Дома я не был восемь месяцев. Быстро закинул в сумку «аптеку» и необходимые для наркомана вещи. Такси ехало целую вечность. Напоследок оглядел с порога своё «логово»… Нет. Сюда я больше не вернусь. Если только за вещами. Телефон: такси у подъезда. Всё!!! Быстрей!!! Домой!!!
